"Бичнесу".

Сто боёв- это круть. Когда я был новичком, частенько рассуждал, что круче, чемпион мира или сто боёв. Первые спарринги, которые я провёл на татами, со мной случились в декабре 1985 года. Мы с товарищами из техникума случайно получили допуски к занятиям в группу  инструкторов ВЛКСМ Ленинского района г.Рига. По виду наше направление носило обличие Шотокан каратэ, но за хуки и лоукик нас никто не одёргивал. Вот тогда-то я и полюбил "стрельбу" по ногам противника, так как лоукиком или правым прямым часто заканчивал поединок.

Тренировки были редкими: один, два раза в неделю, но я ждал их с нетерпением, приезжая задолго до начала. В моей памяти запомнилась скудная, но очень работающая техника прямых ударов вразрез и ухмылка нашего тренера Владимира Иванова.

 

 Ещё в памяти остались яркие воспоминания о тренировке духа, которая проявлялась в работе на психологическую устойчивость. Мы иногда бегали (15-20 минут) с партнёром на плечах босиком по снегу на овале стадиона, прилегавшего к залу, в котором и зимой не было отопления.

В зале (закуток технического помещения спорткомплекса) я стоял в первом ряду сразу после семпая Олега Павлова (впоследствии ставшим чемпионом ограниченного контингента советских войск в Германии), а рядом с Олегом зимой часто поблёскивала замершая лужа.

 

Лужа появлялась из-за того, что помещение не отапливалось, а с потолка сочилась вода из проржавевших труб. К концу занятия лужа оттаивала, потому, что мы согревали помещение своими разгоряченными телами и окоченевшими стопами. В таких условиях я и немногие коллеги продержались недолго, заработав воспаления лёгких и бронхиты. Но желание заниматься не пропало.

В те времена у многих советских подпольщиков были похожие движения в каратэ. Поднаторев в армейской среде РБ, я вернулся домой с желанием продолжить тренировки в старой команде. Но этому было не суждено сбыться: многие подались в бандиты и успели надолго подсесть. Я выбрал подходящий мне по духу стиль Киокушинкай, где на тот момент была мощнейшая идеологическая база и понятный алгоритм подготовки. Я тогда впервые узнал об Ояме, быках и ста непрерывных поединках.

Не секрет, что раньше на турнирах выступали все, кто хотел, независимо от квалификации и веса. В абсолютке мне не довелось выступать, а в весовом чемпионате я выиграл первый титул чемпиона Латвии. Во время подготовки к турниру мы посещали группу тяжей, которая стажировалсь под началом Эдгара Аизпуриетиса. Я себя в то время видел бойцом, пытавшимся стать квалифицированным инструктором, поэтому основное время проводил в команде Антона Богачева (первый, не купленный черный пояс Киокушинкай в Латвии), где качественно преподавался кихон и ката. Те же парни, которые появлялись на занятиях у тяжей (Владимир Фёдоров, Руслан Алиев, Арвид Богомол, Василий Стручков, Альберт Куксёнок, Дмитрий Григорьев) иногда получали травмы в виде ушибов и на неопределённый срок выпадали из учебного графика. Когда я говорю ушибы, то это серьёзные травмы даже с позиции бойца Киокушин. Если на тренировках у Антона мы использовали только тонкие щитки на ноги и паховый бандаж, то на занятиях у Эдгара спортсмены обвязывались двойными комплектами защиты, одевая боксёрские перчатки старого образца.

 

 В тех правилах боёв допускался захват за кимоно, поэтому бои были очень жесткими и на занятиях не редко травмировались рёбра и бёдра. Мне старые правила очень нравились, так как "грязная техника" была моей стихией. В 1996 году на первом чемпионате Латвии я провёл четыре боя, одержав победу досрочно в трёх поединках, заняв первое место вместе с Юрой Борисовым в лёгком и Василием Стручковым в тяжелом весах. За время боёв я получил много ушибов, которые в течении нескольких дней не давали мне свободно передвигаться. Повторю, что это всего четыре боя в полный контакт. Такая же картина наблюдалась и у остальных призёров, не говоря уже о тех, кто оказался в нокауте или получил травму.

В Европе я два раза проходил бои на 2 и 3 дан, где мне тоже было нелегко. В Ульяновске нас "прописывала" группа Леонида Илюшкина (А.Ануфриев, Я.Земсков, М.Шевченко, В.Худяков, В.Митриковский, В.Агачкин), спортивно конкурировавшая с командой Е.Головихина. Мне тогда А. Ануфриев сказал: "Ну что Латвия, сейчас будет война". Как оказалось он не шутил, нам тогда сильно досталось. Меня россияне воспринимали как личного врага и в конце сильно удивлялись, почему я ещё на ногах после пятнадцати поединков, но я был удовлетворён тем, что испытание было не плюшевым. Вечером на банкете все веселились, только новоиспеченные даны сидели и созерцали атмосферу праздника, а Игорь Буланов снова оказался на больничной кровати, с которой недавно выписался. Тяжело пришлось и на тесте в Паланге, где я выстоял в двадцати боях, получив несколько тяжелых травм руки и шеи. Всё это я проходил самым первым в истории европейского Шидокан, всё фиксировалось на камеру. Мне тогда очень понравилась идея руководства федерации, что заявленные в экзаменах 50 боёв на 3 дан в других стилях- это блеф, который пускает пыль в глаза окружающим. Мы (руководители отделений) договорились о  20 боях для 3 данов в стиле старого Киокушина, но не против белых-цветных поясов, а против чёрных, которые на то время были сильнейшие в Европе и Америке (Арунас Юшкявичус, Егидиус Висоцкас, Артём Яшнов, Едвардас Кулбякинас, Олег Дубинюк, Игорь Буланов, Гедеминас Заботкус, Томас Ступурис, Иосиф Коберидзе..).

Идея была в том, чтобы реально продержаться не более 20 раундов по две минуты, после чего травмы и обезвоживание резко подкашивают подготовленного человека. Из экипировки на нас были только защитные паховые бандажи. Так как я самый первый в истории Шидокан прошел двадцать боёв подряд мне досталось "по полной", так, как все, кто выходил против меня были "свежий" и с ходу старался меня вырубить.

Это почти удалось Аурунасу Юшкявичусу (Чемпион Европы в тяжёлом весе) смог пробить ногой мою печень. Лупили нас и бросали на деревянный пол так, что некоторые видео до сих пор смотрятся с искаженной гримасой. После третьего боя я провалился в транс и боли не чувствовал, поэтому после того, как закончил, подходил и спрашивал у своих оппонентов насколько сильно они меня пинали. У нескольких оппонентов были сильные травмы корпуса и ног, а у Аруноса оторвался мизинец на ноге после зацепа за моё кимоно.

Вечером у меня поднялась температура и все конечности сильно заклинило. На следующий год я сам "прописывал" новых данов, помню бой с Володей Джишинашвили, он сдавал на 2дан (15 боёв). Работал я не быстро но жёстко, при этом сам сильно устал, а это всего две минуты прошло. Я переживал за Владимира, так как ему это месилово предстояло пережить в реальном времени, а он как и я весил -75 кг. Боями тогда руководили Жиль Ришар и Джей-Джей Бурнел.

Вечером я зашел к Владимиру в номер, а тот под двумя одеялами дрожал от озноба с температурой под 40. Я сделал ему чаю с лимоном и поддержал морально, он мне больше всего тогда понравился, молчаливый и одержимый. В тот вечер несколько человек не прошли тест, одним из которых был президент отделения из Венгрии Аттила Кисс, его Гедеминас Заботкус вырубил по печени в четвёртом бою. Хотя Аттила был призёром многих турниров по Киокушину и весил за сто килограмм.

Тест оказался очень тяжёлым: к нему допускались только те, кто в течении пяти дней отработал на летней Школе (три двухчасовых занятия в день физо/кумите, кихон практиковался только в парах с партнёром бункай по аналогии с Годзю-рю). Я сегодня предполагаю, что те, кто придумал это испытание сами его не проходили))). Со временем критерии стали понижаться, так как многие покинули летний Лагерь и его организаторов. Когда я был на Летней школе в Эстонии, то спросил у Стива Арнейла про сто боёв в Японских организациях, он рассмеялся и спросил меня: "Как сам считаешь?" Я сказал ему, что я и 20 еле выдержал, потом долго лечился.  В организации Стива Арнейла были попытки проведения 30 боёв по принципу боя с подготовленными противниками (чемпионы и призёры крупных турниров), многие из которых закончились досрочно увечьями и больничной койкой. Ханши Стив Арнейл мне сказал, что при работе с лоукиком не реально выдержать и 50 боёв:  "Если корни у дерева отрублены, оно неизбежно погибнет".

Насколько мне удавалось изучить материал о тестах 40, 50,100 кумите, я ни разу не видел достойных оппонентов для претендента на сдачу.  Все тесты проходили в Японии по плану организаторов, на которых всегда участвовали любители (клерки, студенты...) против хорошо подготовленного профессионала.

 Даже моя "старая команда" из зала Эдгара Аизпуриетиса не позволила бы самому "крутому" бойцу дожить до 10 раунда, не говоря о новом поколении.
До того как я впервые побывал в Японии, я полагал, что японцы сильные бойцы, но после увиденного изменил своё решение. Многие известные нам "японские" бойцы- это корейцы китайцы и монголы взявшие японские имена: Ояма, Мацуи, Тай Кин, Рояма, Асасёрю, Хакухо... 
В Японии я тоже задавал этот вопрос старшим учителям, "100 man kumite?" они смеялись и произносили слово "бичнесу")) Я эту тему затронул потому, что иногда получаю вопросы от молодых участников, "Шихан, 100 боёв это реально выдержать?". Вопрос в том как будут бить и сколько времени. Если слабо и в защитной экипировке, то наверно можно)).